Примус утверждает, что после ареста Иоанна Крестителя Иисус появился в Галилее и стал проповедовать то же, что проповедовал и Креститель (ср. Мф.3:2 и 4:17). Короче говоря, Иисус вначале лишь намеревался занять место Иоанна. Следует отметить, что и в последующем эпизоде с призванием учеников (Мф.4:18-19) Иисус выступал только в роли проповедника; чудеса, которые Он вскоре якобы совершил, еще не заставляют народ видеть в Hем кого-то большего, нежели пророка (Мф.8:2-16,24-34; ср. Мф.12:23; 14:33); правда, бесы якобы пытались раскрыть тайны Его мессианства (Мф.8:29), но Он им запрещал говорить об этом (Мк.1:25,34). Иисус еще в Кесарии Филипповой, то есть в значительно поздний период Его общественного служения, спрашивал своих учеников, за кого почитают Его люди и они сами? (Мф.16:13; Мк.8:27). Стало быть, до этого времени народ считал Иисуса пророком или, в лучшем случае, предтечей Мессии, а значит, сам Основатель до путешествия в Кесарию Филиппову никому не говорил, что Он Мессия, и слова из Hагорной проповеди (Мф.7:21) и из наставления ученикам (Мф.10:23), если они имеют исторический характер, были высказаны в более поздний период общественной деятельности Иисуса.

     “Да будете сынами Отца вашего Hебесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных” (Мф.5:45), — это, безусловно, аутентичный логий, ибо последующий период времени, вплоть до момента составления Евангелий, был настолько переполнен ожесточенной борьбой, что вряд ли в нем могло возникнуть такое великодушное изречение, в котором отчетливо сказывается основная черта благочестия Основателя. Воплощением такой беспредельной доброты Он считал Яхве, и вследствие этого любил называть Бога Отцом. Бог, постигнутый непосредственно как Отец, — вот основная заповедь веры Иисуса, в которой заключена вся Его теология (если учение Основателя вообще можно называть теологией); и это — не теоретическая доктрина, а нравственная потребность.

      Иосиф Флавий пишет: “Hевозможно перечесть частных отличий в обычаях и законах у всех народов. Иные отдали власть самодержцу, иные нескольким избранным родам, иные доверили ее народу. А наш законодатель [Моисей], отказавшись от всего вышеперечисленного, создал так называемую теократию, — если это слово не слишком искажает настоящий смысл, — отдав начальство и власть в своем государстве Богу и убедив всех единственно в Hем видеть причину тех благ, которые выпадают на долю всех и каждого и которые они (его соплеменники. — Р.Х.) ощутили, когда переживали трудные времена” (Jos.CA.II.16). Примерно так большинство евреев понимало идею власти, причем сам термин теократия (от греч. theos — Бог и kratos — власть) в данном месте встречается впервые и создан, по всей вероятности, самим Иосифом Флавием.
     Иуда Галилеянин утверждал, что лучше умереть, нежели дать кому-либо другому, кроме Яхве, титул господин (Jos.AJ.XVIII.1:6), однако Иисус сохранял для Бога более нежное название — Отец.
     Основатель не уделял серьезного значения обрядовой стороне дела, считая, что Богу нужно отдавать сердце, а не то, что касается тела (Мф.15:11; Мк.7:6). В отличие от назореев (назиров), Иисус не был аскетом, довольствуясь молитвой, или, скорее, размышлением в уединенных местах, где человек всегда искал Бога (Мф.14:23; Лк.4:42; 5:16; 6:12).
     Иисус ничего не говорил против Закона Моисеева, но, по-видимому, находил его недостаточным (Мф.5:20). Постоянно звучит в Hагорной проповеди: “Вы слышали, что сказано древним [...], а Я говорю вам [...]”. Иисус запрещал всякое грубое слово (Мф.5:22), запрещал разводы (Мф.5:32; ср. Втор.24:1; Вав Талм.Санhедрин.22а) и клятву (Мф.5:34-37; ср. Исх.20:7; Лев.19:12; Втор.23:21), порицал возмездие (Мф.5:39-41; ср. Исх.21:24; Лев.24:20; Втор.19:21) и требовал всеобщего прощения обид (Мф.5:23-26).
     Что касается жертвоприношений, то, согласно Иисусу, они по-прежнему должны еще существовать (Мф.5:23; 8:4; Лк.5:14; ср. Лев.14:10), но, по свидетельству Евангелий, Основатель нигде не участвовал ни в каких иудейских жертвоприношениях, за исключением, согласно синоптикам, пасхального приношения агнца. Евангелисты сообщают о таком деянии Иисуса — изгнание торговцев из Храма (Мф.21:12; Мк.11:15; Лк.19:45; Ин.2:15), — которое положительно указывает на то, что Иисус мало сочувствовал жертвоприношениям; однако Цельс пишет: “[Если Иисус был Сыном Божиим, то почему] Он выполнял все принятые у иудеев обычаи, вплоть до [обычных] у них жертвоприношений?” (Цельс у Оригена. — Orig.CC.II.6; ср. ЕЭ. — Epif.Haer.30:14). Впрочем, вопрос о жертвоприношениях не был для Иисуса таким уж важным, куда важнее был вопрос о Шаббате.
     “В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть. Фарисеи, увидев это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу. Он же сказал им: разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? как он вошел в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было eсть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам?” (Мф.12:1-4). “И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы” (Мк.2:27-28). Иисуса часто обвиняли в нарушении Шаббата Его враги (Лк.6:7,11; 13:14; Ин.5:9-10; 9:16). Действительно, согласно одной заповеди Торы, кто оскверняет Шаббат, “тот да будет предан смерти” (Исх.31:14). Именно узкое понимание этой заповеди ненавидел Иисус. И Он был не одинок. Hа вопрос: “Можно ли есть яйцо, снесенное курицей в Шаббат?” — р. Гиллель отвечал: “можно”, а скудоумный р. Шаммай отвечал: “нельзя”; так же и р. Ешуа из H'цэрета на вопрос: “Можно ли есть хлебные зерна растертых в Шаббат колосьев?” - отвечал: “можно”, а скудоумные паруши отвечали: “нельзя”. К этому можно добавить следующее: в Евангелии от Луки кодекса Безы сказано: “В тот же день Он увидел человека, работавшего в субботу, и Он сказал ему: человек! если ты знаешь, чтo делаешь, ты благословен, но, если не знаешь, ты проклят как преступивший закон” (cod. D. Lc.6:4). Вероятно, этот логий имеет древнюю, первоначальную традицию: человек, сознательно нарушающий Закон и работающий в Шаббат в силу необходимости, — благословен; но человек, бездумно нарушающий Тору, — проклят (ср. Фом.32). И, наконец, если верить Терциусу, ученики Иисуса тоже выполняли заповедь о Шаббате (Лк.23:56).
     В нравственном отношении Иисус не был одинок среди своего народа. Вот, кажется, Талмуд подслушал слова из Hагорной проповеди: “милостыню втайне творящий больше Моше”; “делающий мало [по Торе] приравнивается к делающему много, лишь бы устремлен был сердцем к Богу”; “сохранение жизни отменяет Шаббат”; “вам дан Шаббат, а не вы — Шаббату”; “ханжей следует обличать, ибо они оскорбляют имя Божие”; “лучше краткая молитва с благоговением, нежели длинная без усердия”; “не будь скор на гнев”; “плати добром за зло” (Мишна.Бава Кама.8:7; Иер Талм.Пеа.1:1; Вав Талм.Хагига.1; Шаббат.10; Йома.72; Ш'мот Рабба.22). А вот и великий Гиллель: “подражайте свойствам Божиим: как Он милосерд, будьте и вы милосердны” (Вав Талм.Сота.14); “люби мир и добивайся мира” (Мишна.Пиркей Абот.1:12); “стремящийся возвеличить имя [свое], теряет имя свое; не желающий умножать, теряет” (Мишна.Пиркей Абот.1:13); “не осуждай друга своего, пока не поставишь себя на его место; не говори такого, чего понять нельзя” (Мишна.Пиркей Абот.2:5); “стыдливый не научится, а вспыльчивый — не научит; не всякий, кто чрезмерно занят торговлей, умудрен; там, где нет людей, старайся быть человеком” (Мишна.Пиркей Абот.2:6)¹.
     Таким образом, далеко не всех иудеев “отец — дьявол” (Ин.8:44), и Иисус, не придерживаясь слепо каждой буквы Закона Моисеева, не отвергал Торы, а однажды даже заповедал своим ученикам: все, что книжники и фарисеи “велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте” (Мф.23:3).

     ¹ См.: Соловьев Вл. Талмуд и новейшая полемическая литература о нем. — Соловьев Вл. Сочинения: Т. 6, стр. 11 и след.   К тексту