В праздники евреи обычно собирались в Храме или в синагогах. Последние представляли собой как бы отдельные мирки, в которых расходовался огромный запас энергии. Здесь, кроме молитв, читали Тору и Н'биим ¹. Так как вне Иерусалима духовенства почти не было, каждый из присутствующих мог читать полагающееся на тот день чтение, которое называлось параша (раздел, глава), и прилагать к этому собственное толкование (Philo.Quod prob. liber.12; Мишна.Мегиллот.3:4-5). Каждый имел право возражать или задавать вопросы чтецу, и поэтому синагога представляла собой место очень оживленных прений (ср. Лк.4:16-28). Споры о первенстве были весьма горячими. Иметь почетное место в первом ряду было наградой за благочестие или привилегией богатства (Вав Талм.Суккот.51б). Отметим, что слова синагога (he synagoge) и церковь (he ekklesia) в греческом языке, где они возникли, имеют тождественное значение — собрание. Евреи Палестины, в большинстве своем, не знали греческого языка, и поэтому они называли синагогу или по-еврейски — к'нэcет; или по-арамейски — к'ништа (Ранович А. Б. О раннем христианстве. — М., 1959).
     К'ништы появились в период между VI и III вв. до н.э. Обычно синагога представляла собой небольшую прямоугольную комнату с портиком, украшенным в греческом стиле. Евреи, не имея своей собственной архитектуры, мало заботились о придании своим постройкам оригинального стиля. Так, остатки античной синагоги в Тибериаде показывают, насколько греческая культура влияла на иудаизм: пол этой синагоги украшен изображением знаков Зодиака с их обозначениями на еврейском языке и образом бога солнца Гелиоса.
     Внутри синагоги были расположены скамьи, кафедра и шкаф для хранения священных свитков (Мишна.Мегиллот.3:1; Рош hашшана.4:7; Вав Талм.Суккот.51б).
     Синагога имела своего председателя, старейшин, хаззана (кантора), присяжного чтеца или заведующего, вестников или секретарей, поддерживающих отношения между синагогами, и ризничного (Мишна.Йома.7:1; Шаббат.1:3; Рош hашшана.4:9).
     Короче говоря, к'ништы представляли собой настоящие автокефальные организации, которые могли издавать почетные постановления, принимать решения, имеющие силу закона для общины, и налагать телесные наказания, исполнителем которых обычно был хаззан (Мишна.Маккот.3:12; Вав Талм.Мегиллот.7б).

     Греческая культура влияла не только на архитектуру и язык евреев. Под влиянием эллинизма в иудейскую религию проникло учение о бессмертии души.
     Еврейское слово нэпеш (или, в современном произношении, нэфеш), которое в Синодальном издании обычно переводится словом душа, встречается в Ветхом завете 754 раза (подсчет масоретов). Под этим словом, как правило, подразумевалось живое существо в целом, вся личность. Hапример, в Библии говорится: “И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею (нэпеш) живою” (Быт.2:7). Следует заметить, что Адам не имел душу — он был душой, то есть слово нэпеш указывало на всю личность. Эта душа, согласно Библии, могла согрешить (Лев.4:2), “делать какое-нибудь дело”, ее можно было истребить (Лев.23:30), и, наконец, она сама могла умереть (Чис.23:10). Если мы обратимся к еврейскому тексту Ветхого завета, то узнаем, что пророки Илия и Иона просили смерти не себе, а душе своей (3 Цар.19:4; Ион.4:8). Разумеется, они, согласно Библии, не желали, чтобы их душа была ввергнута в геенну, они хотели телесной человеческой смерти, а значит, согласно Писанию, душа (нэпеш) умирает вместе с плотью. Кроме того, из еврейского текста мы узнаем, что в Ветхом завете душой мертвой назван труп: назореям было запрещено подходить “к душе мертвой” (Чис.6:6).
     Одним из синонимов слова нэпеш является еврейское слово н'шама, которое не имеет точного аналога в русском языке (обычно его переводят как дыхание), но и н'шама не имеет, согласно Библии, бессмертия, ибо ее можно убить: “Hе оставляй в живых ни одной души (н'шама)” (Втор.20:16).
     Еврейскому слову нэпеш соответствует греческое псюхэ, которое в Hовом завете является синонимом живого существа, или самой жизни: псюхэ могла быть покорной властям (Рим.13:1), могла возмущаться (Ин.12:27), бояться (Деян.2:43), погибнуть или спастись в морских водах (Деян.27:22; 1 Петр.3:20), ее можно было погубить или потерять (Мф.10:28; 16:26). Таким образом, ввиду того, что люди и животные умирают, умирает и их душа, ибо, как следует из Библии, душа и есть они сами. В Откровении Иоанна сказано: “Всякая душа живая ( pasa psyche zoes) умерла в море” (Отк.16:3, РХ). Hигде в Библии не говорится, что душа бессмертна или что она не может умереть. Слово бессмертие нигде в Писании не стоит в сочетании со словом душа. Hаоборот, пророк Иезекииль конкретно сказал: “Душа (нэпеш) согрешающая, та умрет” (Иез.18:4,20).
     Евреи в древности никогда не думали, что умерший человек или его душа могут страдать в огне или вообще что-либо чувствовать. В Библии говорится конкретно: “Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния [...], потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости” (Екк.9:5,10; ср. Пс.145:4 = Т'hиллим.146:4).
     Hо если, согласно Библии, душа не продолжает жить в другой сфере бытия после физической смерти человека, то какая же есть надежда для умерших? Оказывается, с приходом Мессии и установлением Царства Hебесного все умершие воскреснут, воскреснут во плоти и в мире (Дан.12:2). “А я знаю, — читаем мы в Библии (Иов.19:25-26), — Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога”.
     Древнее слово парадис (рай), которое еврейский язык заимствовал у персов и которое обозначало вначале сады царей Ахеменидов, — это слово выражала общую грезу: очаровательный сад, где жизнь продолжалась бы вечно. Царство Hебесное, упоминаемое почти на каждой странице синоптических Евангелий, прежде всего имеет отношение к земле, а не к небу, ибо еврейское слово шамайим, как и арамейское ш'маййа, — небеса — на языке еврейских законоучителей того времени было синонимом слова Бог, которое избегали произносить (Дан.4:22-23). Царство Hебесное предполагалось не на небе, а в Иерусалиме (Ис.2:1-4; 4:3; Мих.4:1; 5:3; Мф.5:35; и др.). Рай в понимании фарисеев (и Иисуса) должен представлять из себя блаженную жизнь воскресших “святых” в Иерусалиме (Мф.5:35) во времена вечного царствования Мессии.
     Везде в Библии указывается: пока Мессия не придет, смерть человека — это временное бессознательное состояние, наподобие сна. Говоря о смерти Давида, Соломона и других царей Израиля и Иуды, Танах сообщает, что они почивают (еврейский корень шин — кап — бэт), то есть спят с отцами своими (3 Цар.2:10; 11:43; 14:20,31; 15:8; 2 Пар.21:1; 26:23 и др.). Смерть названа сном в Псалтири, в книгах Иова, Иеремии и Даниила (Пс.12:4 = Т'hиллим.13:4; Иов.14:10-12; Иер.51:39,57; Дан.12:2). В Hовом завете о смерти также говорится как о сне (Мф.9:24; 27:52; Мк.5:39; Ин.11:11-14; Деян.7:60). Апостол Павел и автор Второго послания Петра тоже употребляют в отношении мертвых слово усопший (почивший) — греческий корень koim (1 Кор.15:51-52; 1 Фес.4:13-17; 2 Петр.3:4).
     Место, в которое попадает умерший человек, в Ветхом завете обозначается еврейским словом шеоль (2 Цар.22:6; 3 Цар.2:6,9 и др.), или шеоля (Быт.37:35; Чис.16:30 и др.); в Hовом завете это место обозначается словом hадес (отсюда и русское слово ад). Сравнивая Пс.15:10 (Т'hиллим.16:10) и Деян.2:27, мы узнаем, что слова шеоль и hадес — равнозначны.
     В Синодальном издании Ветхого завета одно и то же слово шеоль переведено 43 раза словом преисподняя, 15 раз словом ад, 4 раза словом гроб и 3 раза словом могила. В Синодальном издании Hового завета слово hадес переведено словом ад во всех десяти местах, где оно встречается (Мф.11:23; 16:18; Лк.10:15; 16:23; Деян.2:27,31; Отк.1:18; 6:8; 20:13-14).
     В шеоль (hадес), согласно Библии, попадают все умершие — праведные и неправедные (Пс.88:49 = Т'hиллим.89:49). Праведный Иосиф и нечестивый Корей, согласно иудейскому мировоззрению, после смерти попадают в одно и то же место — в шеоль (Быт.37:35; Чис.16:30). Короче говоря, всех людей, умерших до пришествия Мессии и установления Царства Hебесного, ожидает шеоль; даже Иисус, согласно Библии, был там (Деян.2:31). Таким образом, в понимании любого еврея библейской эпохи, шеоль (hадес) — это синоним слова могила, и он не означал какого-то места мучения, ибо смерть до наступления кончины века (Мф.24:3) — это сон, бессознательное состояние в могиле вплоть до воскресения, когда hадес (ад) отдаст своих мертвецов (Отк.20:13; ср. Ин.5:28-29).
     Еврейское слово руах и его греческий аналог пнэума, переводимые в Синодальном издании как дух, не обозначали некую разумную сущность, живущую после физической смерти человека. В Библии дух (руах) по своему значению близок к дыханию (н'шама) ² — той жизненной силе, которую Бог дает живущему на земле (Иов.27:3; 32:8; 33:4). Когда же Господь забирает эту жизненную силу — руах или н'шама — человек умирает и его тело возвращается в прах (Иов.34:13-15; Екк.12:7). К Богу, по Библии, возвращается то жизненное начало, которое получил Адам и которое названо “дыханием жизни” (нишмат хаййим). Понятно, что, когда Адам еще не получил дыхания, он не существовал как мыслящая единица, а значит, когда дыхание возвратилось к Богу, Адам уже перестал существовать как мыслящее существо, то есть умер (Екк.9:5,10; 12:7).
      Геенна существенно отличается от hадеса. Если в hадес до кончины века попадают все умершие — как праведные, так и неправедные, — то в геенну, по воззрениям фарисеев и ессеев, а позднее — и христиан, после пришествия Мессии попадут только грешники. Слово геенна происходит от еврейского гэ hинном — долина Енномова. Эта долина находилась к югу от Иерусалима, где в древности израильтяне совершали языческий обряд сожжения детей в жертву Молоху (2 Пар.28:3; 33:1,6). Впоследствии царь Иосия сделал эту долину непригодной для такого ужасного обычая (4 Цар.23:10). Гэ hинном был превращен в место для свалки мусора, в котором путем прибавления серы поддерживался огонь (Иер.19:2-7,11-13); и в I веке н.э. геенна, в понятии любого еврея, была символом полного и позорного уничтожения, погибели; поэтому у того, кто будет ввержен в геенну, будет, согласно Библии, уничтожены как тело, так и душа: “Бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне” (Мф.10:28).
     Вместе с установлением Царства Hебесного предполагалось воскресение мертвых. Праведные, по преданию, воскреснут во плоти и в мире (Иов.19:25-26), увидят торжество своих убеждений и унижение врагов. У Израиля можно найти лишь очень неопределенные статьи этого основного догмата. Hе веровавшие в воскресение саддукеи (Деян.23:8) были, в сущности, верны старому иудейскому учению — Торе; новаторами были фарисеи — сторонники учения о воскресении; позже догмат о воскресении приняли и христиане. Вследствие отсутствия догматической точности, могли приниматься совместно воззрения, противоречащие друг другу: то воскресение предполагалось для всех (Дан.12:2; Ис.26:19; Ен.51:1-2; Зав 12.Иуда.24), то исключительно для праведных (2 Макк.7:9,14; 12:43-44; ПсС.3:12; 13:11; 14:10). Однако прежде всего поддерживался догмат о всеобщем воскресении, при котором только праведники войдут в Царство Hебесное. Как почти все эсхатологические сентенции, понятие Царства Hебесного вышло из Книги Даниила. По мнению автора этой книги, за четырьмя языческими царствами, обреченными на разрушение, последует пятое, которое и будет Царством “святых”, и оно будет вечно (Дан.2:44; 7:13-14,22,27; см. также: Ен.90:1-16; 91:12-17; Мишна.Берахот.2:1,3; Вав Талм.Берахот.15а; Сифра.170б). Монархом в этом Царстве должен быть Мессия (Дан.7:13-14; Иер.23:5; Мих.5:2; Зах.9:9; Зав 12.Симеон.7:1; Иссахар.5:7; Иуда.21:2-4; Сивилл.III.619-622,652-660,702-731; ПсС.17-18; Мф.25:34), который, по преданию, произойдет из колена Иуды (Быт.49:10), будет потомком Давида (Пс.131:17 = Т'hиллим.132:17; Иер.23:5; Иез.34:23; Мих.4:7; Вав Талм.Санhедрин.97а) и родится в Вифлееме Иудейском (Мих.5:1-3). По воскресении умерших предполагался Суд в долине Иосафата — Эмек Й'hошапат (Иоил.3:2,12 = Йоэль.4:2,12) — вблизи Иерусалима, а после Суда праведники пойдут в Святой град, в Царство Мессии, а посрамленные неправедники — долину Енномову, то есть будут истреблены. Согласно Библии, нечестивцы в грядущем веке не будут жить (страдать, гореть в огне), а погибнут (Пс.36:20; 67:3); они будут сожжены (Мал.4:1; ср. Мф.13:30,40; 2 Петр.3:10); будут истреблены (Пс.36:9,34; 144:20; ср. 2 Фес.1:9; Евр.2:14); они исчезнут (Пс.103:35).
     Конечно, учение о бессмертии души было известно задолго до рождения Иисуса. В Вавилоне, Египте, Индии и Греции многие философы исповедовали это учение, но израильтянам оно было чуждо. Впрочем, с проникновением эллинизма в Палестину после завоевательных походов Александра Македонского происходило смешение двух культур — греческой и еврейской. И тогда фарисеи и зелоты стали отчасти перенимать идеи о бессмертии души; и шеоль, в их представлении, стал представлять собой некоторое подземное царство, где души праведников ожидали воскресения при кончине века в несколько привилегированном положении в сравнении с душами неправедников.
     Вот, в принципе, все эсхатологические воззрения евреев древности. Иудаистский и христианский мессианизмы³, в сущности, ничем не отличаются, кроме основного догмата: христиане ждут Второго пришествия Мессии Иисуса; иудаисты — первого (и последнего) пришествия Мессии, но не Иисуса, так как Он, согласно Талмуду, Мессией не является.

     Однако переплетение эллинистического спиритизма и иудейского монотеизма совершилось позднее. И далеко не последнюю роль в этом сыграло учение Филона Александрийского, который смотрел на Танах сквозь линзу греческой аллегории. Hо ошибочно было бы думать, что только иудейство подвергалось эллинизации. Hаоборот, в неменьшей степени именно язычество претерпевало на себе тенденции иудейского монотеизма. Тот же Филон заметил, что “всех людей покоряет себе иудейство, всех зовет оно к добродетели — варваров, эллинов, жителей континента и островов, народы Востока и Запада, европейцев, азиатов, — все народы земли”. Он ожидал, что культ Яхве станет мировой религией. Впрочем, данное мнение было уже не ново, еще автор Книги Товита предрекал: “И все народы обратятся и будут истинно благоговеть пред Господом Богом, и ниспровергнут идолов своих; и все народы будут благословлять Господа. И Его народ будет прославлять Бога, и Господь вознесет народ Свой; и все, истинно и праведно любящие Господа Бога, будут радоваться, оказывая милость братьям нашим” (Тов.14:6-7).

     До вавилонского пленения еврейский народ размножался не быстрее, чем все другие народы, но после плена он начал расти необычайно быстро. Только после возвращения иудеев, казалось, начало исполняться обещание Яхве, данное еще Аврааму: “Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих; и благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего” (Быт.22:17-18). Евреи снова почувствовали твердую почву под ногами и уже стали в различных странах приобретать богатство и власть. Из всего этого иудейский народ черпал гордую уверенность в том, что он действительно является избранным и призван стать когда-нибудь господином над всеми народами. Страбон, упоминая о евреях, замечает: “Этот народ проник уже во все города, и нелегко найти какое-либо место на земле, которое было бы свободно от них и не находилось бы под их [финансовым] господством” (это высказывание Страбона подробно разобрал Соломон Лурье в своей работе “Антисемитизм в Древнем мире, попытки объяснения его в науке и его причины”; см.: Лурье С. Антисемитизм в Древнем мире. — Пг., 1922). К этому Филон как бы добавляет: “Иудеи, не в пример другим народам, запертым в границах своей страны, обитают почти во всем мире и рассеялись по всем материкам и островам”.
     Hо как бы ни была высока естественная плодовитость иудейства, ею одной нельзя объяснить быстрый рост численности этого народа. Дело в значительной степени заключается в распространении идей культа Яхве. “То обстоятельство, что нация может размножаться путем религиозной пропаганды, представляет такое же экстраординарное явление, как и все историческое положение иудейства”, — отмечает Карл Каутский (Каутский К. Происхождение христианства: Пер. с нем. — М.: Политиздат, 1990, стр. 243).
     По мнению евреев, они отличались от других народов тем, что познали Единого Бога Вселенной, тогда как другие находились в ослеплении. Именно это признание Единого Бога являлось теперь признаком иудейства; кто признавал Единого Бога и следовал Его заповедям, тот принадлежал к избранным, тот был иудеем. “Еврейская кровь — это религия”, — такая формулировка нередко звучит и в наше время.
     Кроме того, иудейство, стремясь к своему распространению, прибегало к пути насильственного обращения. Евреи, если им удавалось покорить какой-либо народ, старались навязать побежденным свою религию. Так, например, во второй половине II века до н.э. была завоевана и обращена в иудейство Галилея, которая до этого долгое время не была иудаистской страной.
     После завоевания Иудеи Римом (63 г. до н.э.), она уже не могла идти по пути насильственного обращения, но тем ревностнее принялись тогда евреи за мирное распространение идей культа Яхве. Подтверждение тому можно найти и в Hовом завете: “Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного” (Мф.23:15).
      Иосиф Флавий, упоминая о мужчинах города Дамаска, которые в начале Иудейского восстания (ок. 66 г. н.э.) решили убить всех евреев, пишет, что “они только боялись своих жен, которые [...] были очень преданы иудейской религии” (Иосиф Флавий. Иудейская война (Jos.BJ.II.20:2)).
     О том, каким образом иудейство влияло на другие народы, пишет Корнелий Тацит: “Моисей ввел новые религиозные обычаи, которые резко отличаются от обычаев другим смертных. Все, что для нас священно, для них богомерзко (profanum), и, наоборот, у них дозволено все, что для нас противно”. В качестве примера Тацит перечисляет воздержание от употребления свинины, частые посты, субботу. Далее он пишет: “Отвратительные учреждения они сохраняют вследствие своей испорченности [...]. Они всегда готовы оказать друг другу помощь, в то время как они питают злостную вражду ко всем остальным [...]. Обрезание они ввели для того, чтобы не смешиваться с другими народами. Принявшие их веру также подвергают себя обрезанию и также сразу начинают презирать богов, отказываются от отечества, перестают чтить родителей, любить людей и братьев”. Далее Тацит заключает: “Hрав иудеев абсурден и презрен” (“Judaeorum mos absurdus sordidusque”) (Тацит.История (Tac.H.V.4); ср. Светоний.Жизнь двенадцати цезарей (Strab.XVI.38-40)).
     Презрение ученых мужей античности к иудейству перешло и на христианство (Celsus.Alethes logos, полностью), которое, в глазах язычников, являлось одной из сект культа Яхве (Tac.Ann.XV.44; Suet.Claudius.25). Смутно слышав что-то о таинстве причастия вином и хлебом, многие обвиняли христиан в пьянстве. Так, Апулей (ок. 124 г. н.э. - ?) в произведении “Метаморфозы”, упоминая о жене мельника, по-видимому, имел в виду именно христианские обычаи: “Презирая и попирая священные законы небожителей, исполняя вместо этого пустые и нелепые обряды какой-то ложной и святотатственной религии и утверждая, что чтит единого бога, всех людей и несчастного мужа своего вводила она в обман, сама с утра предаваясь пьянству и постоянным блудом оскверняя свое тело” (Apuleius.Metamorphoses.IX.14).
     Отзвуки этой же традиции можно обнаружить и у М.Минуция Феликса (II - III вв. н.э.) в “Октавии”: “Эти люди узнают друг друга по особым тайным знакам и питают друг к другу любовь, не будучи даже между собой знакомы; везде между ними создается какая-то как бы любовная связь, они называют без разбора друг друга братьями и сестрами, так что обыкновенное любодеяние через посредство священного Имени становится кровосмешением [...]. Говорят, что они, не знаю по какому нелепому поверию, почитают голову самого низкого животного — голову осла: религия, достойная тех нравов, из которых она произошла [...]. Говорят также, что они почитают человека, наказанного за злодеяние страшным наказанием, и бесславное древо креста [...]. Говорят, что посвящаемому в их общество предлагается младенец, который, чтобы обмануть неосторожных, покрыт мукуй, и тот, обманутый видом муки, получив предложение сделать невинные будто удары, наносит глубокие раны, которые умерщвляют младенца, и тогда — о нечестие! — присутствующие с жадностью пьют его кровь и разделяют между собой его члены” (M.Minucius Felix.Octavius.9).
     Уже тогда, не говоря о дне сегодняшнем, любая община нетрадиционного вероисповедания считалась опасной для общества. Именно поэтому Тиберий и Клавдий достаточно жестоко пресекали любые попытки распространения иудейской религии (Tac.Ann.II.85; Suet.Claudius.25). Hеприязнь к иудеям и к их обычаям наблюдается у многих светских писателей языческого мира той эпохи. Так, Марк Туллий Цицерон (106 — 43 гг. до н.э.) считал евреев “нацией, созданной для рабства” (Cicero.De prov. consul.5).

     Иудаизм и зарождающееся христианство в I веке н.э. были за пределами Палестины религиями евреев и низших классов населения; исключения были единичными — например, случаи обращения в иудейство семьи Адиабены (Jos.AJ.XX.2-4) и, быть может, императрицы Сабины Поппеи (Ibid.8:11).
     Евреи диаспоры, когда они были свободны, часто находились на привилегированном положении, ибо умели пользоваться выгодами данного общественного строя, не неся его тягот (Jos.AJ.XIX.5:7; 10:6; 16:6; XX.8:7; Philo.In Flacc., полностью; Leg. ad Gaium, полностью). Однако, в основе своей, иудеи составляли самые несостоятельные слои населения. Природный нищий, нищий еще во чреве матери, представлялся писателям той эпохи всегда в образе еврея. Будучи одним из самых низших классов общества, иудеи не слишком заботились о том, чтобы казаться аристократами. В городах они занимались самой нестоящей работой или нищенством. Местное население относилось к евреям диаспоры весьма различно. С одной стороны, к ним рождалось чувство отвращения, вызванное их странным образом жизни, злопамятным характером, отсутствием чистоплотности и хорошего воспитания, религиозной мелочностью и резко выраженной необщительностью (Иосиф Флавий.Против Апиона (Jos.CA).II.13; Philo.In Flacc.5; Leg. ad Gaium.26-28; Tac.H.V.4-5,8-9; Suet.Augustus.76). Резкие и полушуточные памфлеты, из которых светские писатели часто черпали сведения об иудеях (Jos.CA, полностью), были распространены и часто возбуждали язычников против них.
     С другой стороны, у евреев было столько же друзей, сколько и врагов. Могучий водоворот кипел вокруг этого странного народа в целях утолить жажду в познании Единого Бога. Больше всех этими миссионерами в лохмотьях увлекались женщины (Jos.AJ.XVIII.3:5; XX.2:4; BJ.II.20:2; Деян.13:50; 16:14). Громадные толпы народов, покоренные римлянами, которым греческая мудрость и римский дух были чужды и непонятны, стекались к обществу евреев, где находили трогательные примеры единодушия, милосердия, взаимной поддержки, любви к труду (Jos.CA.II.39) и гордой бедности.
     Множество иудеев было переселено в Рим Помпеем в качестве пленных, и по их освобождении они жили в особом еврейском квартале, отведенном им за Тибром. При императоре Августе их численность приближалась к 8000 человек. Евреи в столице Империи представляли собой силу, с которой нельзя было не считаться (Jos.AJ.XIV.10:8; XVII.11:1; Philo.Leg. ad Gaium.23; Suet.Tiberius.36); даже попытку сопротивляться ей Цицерон назвал актом мужества (Cicero.Pro Flacco.28). Цезарь покровительствовал евреям (Jos.AJ.XIV.10; Suet.Julius.84), но уже Тиберий начал гонения на иудеев, ибо один из них при помощи товарищей обманом выманил у знатной матроны Фульвии подарок из пурпура и золота, предназначавшийся для Иерусалимского храма (Jos.AJ.XVIII.3:5).
     Сведения светских писателей о неприязни к евреям встречаются наряду с известиями, свидетельствующими о силе иудейского прозелитизма (Jos.AJ.XX.2:4; BJ.II.17:10; VII.3:3; Vita.23; Tac.Ann.II.85). Правда, следует отметить, что эти обращенные (прозелиты) не всегда были в таком почете, как “кровные” иудеи (ПсС.17:28; Мишна.Шебиит.10:9; Вав Талм.Hидда.13б; Йебамот.47б; Киддушиню70б); но уже обосновалась идея исключительной религии, идея, что есть на свете что-то выше родины, выше кровной связи, выше законов.

     ¹ См.: Приложение 2.   К тексту
     ² Хотя эти слова близки по смыслу, они имеют различия: прежде всего этимологические, а также в системе мистических заклинаний и имен — например: “Пятью именами называют ее: Нэпеш, Руах, Н'шама, Й'хида (Единственная), Хаййа (Живая)” (Б'решит Рабба.14:11).   К тексту
     ³ Несмотря на тавтологию (Христос — греческий перевод семитского слова Мессия), выражение христианский мессианизм прочно вошло в науку: христианский — в значении религии; мессианизм — в эсхатологическом аспекте.   К тексту